Подспудные театральные мысли и два бравых гусара, внезапно возникшие в самом их конце.
С морозного вечернего проспекта я захожу в театр, поднимаюсь по нескончаемой крутой лестнице к фойе малого зала, где из окон во все стороны видны рассыпанные далеко внизу разноцветные огни вечернего города.
Я показываю женщине-билетёру свой билет, она привычным движением надрывает его. И вот я вхожу в зал. Как же мне приятно, что это не большой зал, а всё-таки малый!
Настали в моей жизни те времена, когда совершенно не хочется ничего грандиозного и помпезного – хочется чего-то маленького и душевного.
Потому и малый зал мне сейчас гораздо приятнее, чем большой. А самое приятное здесь то, что пока идёшь к своему месту в зале, ты проходишь прямо вдоль самой сцены.
И, о чудо, в этот недолгий миг я ощущаю этот едва уловимый и волшебный запах близкого присутствия сцены – это запах занавеса, декораций или ещё чего-то там – бог весть, чего!
И вдруг я прямо в зрительном зале впереди себя вижу одного актёра! Того, которого я уже давно знаю по спектаклям, виденным мною раньше. Я всегда чем-то выделял для себя этого актёра и его игру.
Его стиль – это какая-то неповторимая благородная надменность (если, конечно, вообще возможно поставить благородство и надменность в один ряд). Но вот в нём-то, во всём его облике, эти два качества сочетаются в каком-то неповторимом и цельном сплаве, в каком-то едином и целостном образе. Но это только на мой взгляд. Театральным критиком я не являюсь, и моя задача лишь написать интересный пост о своих ощущениях.
Так вот… Этот актёр шёл за руку с красивой женщиной. У неё были прекрасные, волнистые распущенные волосы и большие красивые глаза. Бывают такие женщины, у которых легко догадаться о красоте глаз, даже видя их только со спины. Какие-то чудеса и мистика! Каким образом это удаётся – загадка…
Может быть, по экзальтированно-таинственным поворотам её головы, по её мечтательному полупрофилю, всё время устремлённому чуть вверх. Да, определённо, так может смотреть только женщина с очень красивыми глазами. Только женщина, которая на 100% уверена в красоте своих глаз!
А, может быть, по реакции сопровождающего её мужчины. Вне всякого сомнения, так восхищённо мужчина может смотреть только в очень красивые женские глаза. Или же в самые любимые. Хотя, наверное, в этом случае это одно и то же!
Глаза любимой женщины для мужчины всегда будут самыми красивыми и желанными. Может быть, и не для любого мужчины (дураков ведь всяких полно, которые этого не понимают), но вот для этого актёра… Для этого актёра, я уверен, что всё именно так! Мне кажется, что он очень счастлив!
И мне почему-то в этот момент вдруг начинает хотеться стать похожим на него. Скопировать его модель поведения, найти себе девушку по образу и подобию его музы, вести себя с ней примерно так же, как он. Так же держать её за руку, так же разговаривать с ней, так же смотреть на неё, как это делает он.
Это какое-то глубинное, подспудное чувство, напоминающее смесь восхищения и зависти. Зависть безо всякого зла и желания навредить, а, скорее, лишь с какой-то собственной болью внутри и осознанием своего не в полной мере реализованного счастья…
Я не пытаюсь оценить, плохо или хорошо было то, что я испытал в тот момент. Я просто рассматриваю свою довольно сложную эмоцию, возникшую во мне тогда, как мгновенную вспышку чего-то странного и загадочного помимо воли разума, и пытаюсь хоть как-то описать и осознать её здесь и сейчас, когда пишу всё это…
В общем, спектакль ещё не начался на сцене, а внутри меня уже вовсю кипели какие-то странные подспудные театральные страсти, никому вокруг, впрочем, как мне казалось, почти незаметные… И у меня довольно часто так бывает! Это почти как в песне: «Но слёз моих не видно никому, что ж, арлекин я, видно, неплохой…» Вот что про меня, то про меня…
Кстати, не прошло и секунды, как я уже испытал уже совершенно другую эмоцию – какую-то особенную, простую и дружескую радость за этого актёра!
Мне в мгновение ока представилось, что мы с ним – два закадычных друга-гусара, кутящие где-то на развалинах Парижа 1812-го года, ковыряющиеся остриями своих сабель в наших невесть от чего чешущихся носах и пьющие шампанское напополам с квасом, ту самую гремучую «смесь французского с нижегородским»…
Мы лихо подкручиваем себе усы, травим байки о наших бравых походах и пирушках, о наших дамах сердца и прочих прекрасных женщинах, встречавшихся нам на нашем жизненном пути…
И вроде мы с ним уже совсем на равных! Уже и не скажешь, что он бывалый, а я нет. Что он артист по жизни, а я просто тихий и безмолвный зритель. Нет, теперь мы оба с ним жжём! Вдвоём, вместе! И все девчонки будут наши!
