ИНТЕРВЬЮ С ЧЕХОВЫМ
- Антоша Чехонте — ведь не единственный псевдоним. Их же было не менее полусотни?
- Человек без селезенки, Шампанский, Крапива, Лаэрт, Гайка № 6, Шиллер Шекспирович Гёте, Юный старец, Брат моего брата, Врач без пациентов, Рувер…
— Антон Павлович, одна из ключевых тем ваших произведений — любовь и семейные отношения. А для себя вы расшифровали, что такое любовь?
— Если пишешь о женщинах, то поневоле должен писать о любви. Между прочим, женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют. А женятся потому, что обоим деваться некуда. Но случается и так: было такое поэтическое венчание, а потом — какие дураки! какие дети! Я заметил, что, женившись, перестают быть любопытными. И ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром.
И еще я понял: искать в женщине того, чего во мне нет, это не любовь, а обожание, потому что любить надо равных себе.
— В чем, по-вашему, основное отличие мужчины от женщины?
— Женщина, старея, все более и более углубляется в бабьи дела, а мужчина, старея, все более и более уходит от бабьих дел.
- Вы сами заговорили о дамах. У Вас было немало амурных увлечений, мы же знаем Ваши письма. Но Вы всегда так ловко ускользали из цепких женских коготков. Зачем?
- Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей. А это скверно. <…> Все глупости. Безнадежная любовь — это только в романах. Пустяки. Не нужно только распускать себя и все чего-то ждать, ждать у моря погоды… Раз в сердце завелась любовь, надо ее вон… Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Покой и довольство человека не вне его, а в нем самом.
- «Он и она полюбили друг друга, женились и были несчастливы» — фраза из ненаписанного романа. Вы действительно боялись, что из тонкой образованной женщины…
- … Cо временем <…> выработается злая, крикливая и визгливая баба, которая будет давать деньги под проценты и рвать уши соседским мальчишкам. В семейной жизни главное — терпение… Любовь продолжаться долго не может. <…> Жена есть жена.
- Может, тогда и влюбляться не стоит?
- То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, есть нормальное состояние человека. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть. Когда любишь, то такое богатство открываешь в себе, столько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить.
Самая преступная любовь способна нам дать такие сладкие неизгладимые из памяти минуты, за которые можно отдать месяцы и годы. Мы, когда любим, то не перестаем задавать себе вопросы честно это или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее.
- Лика Мизинова — понятно, она дразнила Вас, пустившись на роман с Левитаном, потом убежала с Потапенко. Вы же ускользали от женщин без объяснений…
- Чехов: Сказать женщине: «Я вас не люблю» — так же неделикатно, как сказать писателю: «Вы плохо пишете». <…> таких вещей не говорят женщинам.
— Как часто вы чувствуете себя счастливым?
— Для ощущения счастья обыкновенно требуется столько времени, сколько его нужно, чтобы завести часы. Но должен сказать, что жизнь расходится с философией: счастья нет без праздности, доставляет удовольствие только то, что не нужно.
— Что больше всего не удовлетворяет вас в современном обществе?
— При нашей несерьезности, при неумении и непривычке большинства вглядываться и вдумываться в явления жизни, нигде, как у нас, так часто не говорят: «Какая пошлость!», нигде не относятся так слегка, часто насмешливо к чужим заслугам, к серьезным вопросам. И с другой стороны, нигде так не давит авторитет, как у нас, русских, приниженных вековым рабством, боящихся свободы. Мы переутомились от раболепства и лицемерия.
— Как вы относитесь к экспериментам в литературе и искусстве?
— За новыми формами в литературе всегда следуют новые формы жизни (предвозвестники) и потому они бывают так противны консервативному человеческому духу. Публика в искусстве любит больше всего то, что банально и ей давно известно, к чему она привыкла.
— Каковы ваши главные жизненные правила?
— Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически. И — если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, то ничего не делай.
- Антон Павлович, Вы — писатель или врач? Когда накрыла литературная слава, не хотелось бросить медицину? Ведь многие Вам это рекомендовали…
- Вы советуете мне не гоняться за двумя зайцами и не помышлять о занятиях медициной. Я не знаю, почему нельзя гнаться за двумя зайцами даже в буквальном значении этих слов. Были бы гончие, а гнаться можно чувствую себя бодрее и довольнее собой, когда сознаю, что у меня два дела, а не одно. Медицина моя законная жена, а литература — любовница. Когда надоедает одна, я ночую у другой. Это хотя и беспорядочно, но зато не так скучно, да и к тому же от моего вероломства обе решительно ничего не теряют.
— Напоследок расскажите, пожалуйста, что вы думаете о смерти.
— Смерть страшна, но еще страшнее было бы сознание, что будешь жить вечно и никогда не умрешь.
