Девять основных парадоксов тинейджера
Трудности самого подростка, обусловленные избыточной секрецией тестостерона, и
трудности родителей и учителей в общении с ним, в коррекции его поведения усугубляются
особенностями характера мальчика в пубертатном периоде. Эти особенности характера, с
одной стороны, связаны с чрезмерным количеством полового гормона в его организме, с
другой – с незрелостью некоторых важных структур его головного мозга, с третьей – со спецификой положения подростка в социуме. Весь подростковый возраст – с 12–13 до 17–18
лет, с первого до последнего дня пубертата – является периодом кризиса; и продолжительность этого кризисного периода больше, чем любого другого кризисного состояния в течение жизни.
В 9–11 классе, на первом курсе института большинство мальчиков субъективно ощущают себя взрослыми: они выросли (скачок роста!) и физически развились, теперь они соответствуют многим зрелым мужчинам по росту и весу, по физической силе, а некоторых
взрослых по этим параметрам даже превосходят.
Избыток полового гормона усиливает их ощущение энергии и физических возможностей. Развивается логическое мышление, развивается и усложняется речь, совершенствуется способность пересказывать увиденное, услышанное или прочитанное своими словами. Расширяется круг интересов, более многочисленными и разнообразными становятся потребности. Они уже обладают каким-то количеством знаний о различных сторонах жизни и некоторым жизненным опытом.
В силу несовершенства определенных центров мозга их скромные знания и еще более скромный опыт кажутся им значительными, а часто – вполне достаточными. Cловом, у них – субъективно – есть определенные основания считать себя людьми взрослыми и не считать себя детьми.
Сравнивая себя со взрослым, большинство подростков приходит к заключению, что
между ними и взрослым никакой разницы нет. Но при всех перечисленных произошедших
в подростке изменениях их социальный, материальный и психологический статус не изменился ни на йоту. Они по-прежнему являются школьниками (или первокурсниками), которые должны беспрекословно подчиняться правилам, ограничениям, требованиям и запретам
учителей.
Они по-прежнему материально полностью зависимы от родителей, вынуждены
обращаться к ним с просьбами и им подчиняться. Все это очень далеко от взрослости. В этом
и заключается первый и главный парадокс, главное противоречие психики 15–17-летнего
мальчика – он сам и его друзья полагают себя взрослыми, но все остальные: родители, учителя, родственники, просто знакомые зрелые люди – словом, все окружающие – его таковым
не считают.
Он настойчиво стремится к признанию своей личности взрослыми, но никакой
реальной возможности утвердить себя среди них у него нет. Это повседневное противоречие
порождает множество проблем и конфликтов, от глобальных до мелких, бытовых.
Подростковый возраст изобилует подобными парадоксами. Вот перед вами парадокс
второй: мальчики перестают безоговорочно верить взрослым, как верили им в детстве, подмечают недостатки родителей и учителей, даже мелкие, запоминают промахи, оплошности,
критически оценивают их достижения, их поведение, их знания, их речь. Постоянная, часто
довольно резкая критика окружающих взрослых и взрослого мира в целом прекрасно уживается с отсутствием самокритичности (часто полным отсутствием), отсутствием критичности по отношению к своим друзьям, нежеланием и даже неспособностью признавать свои ошибки или неправоту.
Полное и искреннее ощущение собственной правоты во всех проблемах и конфликтах
держится в психике старших подростков довольно долго: до 18–19, при замедленном развитии – до 20 лет.
Парадокс третий. Мальчик стремится выделиться из толпы, быть оригинальным, не
похожим на других, быть заметным и замеченным. Определенную роль в этом стремлении
играет и повышенный уровень половых гормонов: он стремится быть замеченным, а потом
и понравиться девушке. В то же время он стремится слиться со своей компанией: компанией
в классе, компанией во дворе – с теми, кого в науке называют «референтной (значимой для
него) группой». Он страстно хочет быть в такой группе «своим в доску».
Парадокс четвертый. Мальчик осваивает совершенно новые для него виды деятельности: от посещения спортивной секции или подготовительных курсов до ухаживания,
встреч, поцелуев и ласк с девушкой. Он испытывает потребность в совете, подсказке, иногда просто в информации, в нескольких словах, которые он посчитал бы достоверными.
Ему нужны советы взрослого, но к последним он относится негативно и их рекомендации и
советы решительно отметает. Единственный авторитет для него – это подростковая компания, группа подростков в классе или во дворе (чаще это одна группа), столь же плохо информированная и столь же малоопытная, как и он сам.
Парадокс пятый. Подросток чего-то хочет: «навороченный» сотовый телефон, ноутбук
или черную куртку, или овладеть навыками рукопашного боя – он хочет получить это немедленно, сразу и все. Если ему обещают некую вещь через три недели – когда отец зарплату получит, а перед овладением рукопашным боем несколько занятий посвящены общефизической подготовке, – мальчик отказывается, часто категорически. Исследования показывают, что центр отставленного удовольствия, отдаленного на некоторое время наслаждения, находящийся в затылочной доле коры головного мозга, созревает существенно позже, чем другие структуры мозга. Строго говоря, этот центр вообще созревает последним, в 24–25 лет.
Поэтому, когда подростку обещают нечто важное, но не сегодня, не завтра, не послезавтра –
он этого просто не представляет и в это не верит. Он живет только сегодняшним, завтрашним, максимум послезавтрашним днем; точка времени «через месяц» для него просто не
существует.
Парадокс шестой. Подростки выглядят уверенными в себе, часто слишком уверенными
и жизнерадостными. На самом деле, в силу неустойчивости самооценки, несформировавшегося еще «образа я» и множества других проблем большую часть «тинейджерства» они проводят в состоянии неуверенности в себе и подавленности. Просто неписаные, но жесткие законы подростковой субкультуры категорически запрещают показывать окружающим свою неуверенность и сомнения, страхи и тревоги, слабость, плохое настроение, подавленность или депрессию. Субкультура зрелых мужчин более терпима и толерантна: она вполне допускает, чтобы мы, взрослые, иногда проявляли подобные переживания и состояния вовне, делились ими с друзьями и близкими. Подростковое сообщество подобных слабостей не прощает: будешь немедленно зачислен в «слабаки», «ботаны» и «задроты» и еще долго не сможешь обрести статус «нормального пацана».
Парадокс седьмой. По мнению ведущих врачей, подростковый возраст, в плане физического здоровья, является самым лучшим возрастом всей жизни. Еще не возникли приобретенные заболевания, не проявились наследственные, внутренние органы – в идеальном
состоянии, обмен веществ – прекрасный, показатели иммунитета – фантастические. При
этом медицинская статистика свидетельствует: смертность мальчиков в эти 5–6 лет отрочества в два раза выше, чем смертность мужчин в 35–40 лет, и в полтора раза выше, чем в
60–65 лет! Столь же высоки показатели подросткового травматизма. В результате слабого
контроля над эмоциональными импульсами, незрелости мозговых структур, оценивающих
риск того или иного поступка, рискованное поведение тинейджеров часто приводит их к
тяжелым травмам и смертельным исходам.
Парадокс восьмой. Подросток стремится к взрослости и независимости, но при этом
не хочет расставаться с привилегиями детства, с поддержкой и помощью родителей; и то и
другое является проявлением зависимости. Он требует свободы носить то, что ему нравится
(например, носить все черное), но ни за что не соглашается стирать и гладить свои любимые
черные футболку, свитер и брюки.
Парадокс девятый. Пубертатный период жизни мальчика окрашен его постоянными
отказами что-либо делать в семье: ребенок говорит «нет», когда его просят сходить в магазин
за простейшими покупками, «нет» на просьбу родных воспользоваться его сотовым телефоном или ноутбуком, «нет» на предложение съездить с родителями в далекий торговый
Центр, чтобы ему же купить подходящую куртку, увиденную там мамой.
Врачи-психотерапевты определяют его поведение как «тотальный немотивированный негативизм» – синдром, часто встречающийся при психических заболеваниях. Честно говоря, природа подобного негативизма у, в общем-то, здорового подростка нам пока непонятна.
Самое страстное желание мальчика 14–17 лет – чтобы родители относились к нему
по-партнерски, чтобы слышали и уважали его мнение. К 13,5–14 годам в психике появляется так называемое новообразование:
чувство взрослости. И во многих аспектах родители действительно начинают относиться к мальчику по-другому, разрешают ему делать то, что раньше не позволяли: дольше задерживаться вне дома, смотреть какие-то фильмы и пере-
дачи, ранее запрещавшиеся. Родители начинают прислушиваться к мнению мальчика при
решении некоторых житейских и бытовых проблем. Но при этом подросток еще не выработал в себе такие качества, как самостоятельность, ответственность, обязательность. Да и
социальный и материальный его статус остались неизменными: он по-прежнему всего лишь
ученик, школьник. Поэтому относиться к нему как к взрослом члену семьи, то есть как к
равноправному партнеру по жизни, родители просто не могут. Отношения в целом остаются родительско-детскими, то есть у родителя прав гораздо больше, у мальчика – гораздо
меньше.
Известный американский исследователь подросткового возраста Дебора Таннен анализировала аудиозаписи, сделанные в домах, где проживали более ста тинейджеров 15–16
лет; для исследования она отобрала полные и эмоционально благополучные семьи. Фраза
«делай так, как я говорю» матерями произносилась в среднем 2,5 раза в день, отцами, – 3,5
раза.
В выходные и праздничные дни эта фраза произносилась в полтора раза чаще.
Большинство родителей просто не могут перейти со своим 15–16-летним сыном от
родительско-детских отношений к равноправным, партнерским, потому что не воспринимают его как человека взрослого.
Примерно третья часть родителей, сознательно или лишь смутно это осознавая, не хочет такого перехода. Ведь признать сына достаточно взрослым,
самостоятельным – одновременно означает осознать свой возраст, осознать себя матерью и
отцом взрослого сына, и прежде всего – осознать приближение старости, беспомощности.
Многие люди панически боятся старости, гонят от себя мысль, что она когда-нибудь наступит, – мы называем такую позицию невротическим отношением к старению. Большинство
людей в период между 30 и 35 годами уже вырабатывают в себе рациональное отношение к
старости и уходу из жизни как к неизбежному этапу существования.
Когда они это полностью осознают, они в течение нескольких дней находятся в состоянии подавленности, но затем смиряются с этой мыслью. Но способность к рефлексии, к
принятию неизбежных ограничений у разных людей различна, и многие мысль о старости
не принимают, не впускают в себя. Будучи родителями, они ну никак не хотят принять факт
определенного взросления своего сына или дочери, не хотят менять родительское отношение к ребенку на следующее – партнерское.
В своей жажде равноправия, в неприязни и неприятии родительского отношения к себе
мальчик уходит в компанию ровесников – школьную или дворовую, часто она смешанная:
некоторые ребята с ним учатся, другие – живут в одном дворе. Чаще всего в этих компаниях
принимают участие и девушки. Состоят в ней от 6–7 до 10–11 человек, некоторые приходят
в нее чаще, некоторые – реже, но для большинства подростков на три-четыре года эта компания, эта группа становится в буквальном смысле центром их мироздания.
Конечно же, в подростковой группе, как в любой другой, есть определенная иерархия,
существует распределение ролей. В группе есть лидер, есть эксперт, есть «звезда», «козел
отпущения», «аутсайдеры» и т. д. И конечно же, лидер обладает большими правами, чем
другие участники группы, именно он предлагает какие-то дела, а другие отвергает. Но этот
факт не нарушает принципа равноправия: каждый участник группы своими достижениями,
своими успехами потенциально обладает возможностью стать лидером, может занять место
эксперта или «звезды», может выйти из психологической роли «козла отпущения». Но более
высокое место в группе обеспечивается реальными достижениями участника, а не тем простым фактом, что одному человеку 38 лет и он – отец, а другому – 16 и он – сын. Как правило, ребята хотят завоевать уважение и доверие лидера, заслужить его одобрение и похвалу,
стремятся быть к нему поближе – практически и эмоционально.
В «референтной» подростковой группе царят товарищеские отношения, включающие
в себя прежде всего равенство, уважение к личности другого подростка, верность, честность
и правдивость, готовность прийти на помощь. Те мальчики, которые проявляют другие качества: зазнайство, нежелание считаться с мнением других, жадность (не позволяют пользоваться имеющимися у них вещами), измена товарищу или группе (информирование родителей или не входящих в группу ребят о ее делах), эгоцентризм (стремление чрезмерно много говорить о себе, «перегружать» группу своими проблемами – словом, «тянуть одеяло на себя») – группой отвергаются. Группа не выражает радости по поводу их прихода, им не
предлагают принять участие в каких-то делах, не звонят, не приглашают на дни рождения
или выезды за город – словом, всеми силами демонстрируют неприятие его данной компанией. Во многих случаях это неприятие выражается в достаточно резкой форме: «Давай,
Вася, вали отсюда, нам такие не нужны!» Но «отверженный» не может существовать без
группы сверстников (не с родителями же ему общаться, не с родителями же делиться радостями и неудачами!); как правило, он делает выводы из своего поведения и в другой группе ведет себя более разумно.
Сексолог – родителям:
В первые месяцы пребывания в референтной группе, когда групповая
солидарность, эмоциональная вовлеченность в нее подростка не так сильны,
вы можете узнать от сына о его новых товарищах, о тех, кто ему особенно
симпатичен и кто – не очень. Категорически запрещается хотя бы в
минимальной степени критиковать участников группы, даже если среди них
есть отъявленные двоечники или хулиганы. Вначале соберите максимум
сведений о мальчиках и их семьях: двоечник вполне может быть хорошим
другом. Помните, что для вашего сына эта группа – его самая первая мужская
компания, и он ею очень дорожит. Если – со временем – вы твердо убедитесь,
на основе достоверной информации, а не ваших домыслов, что группа
асоциальна, что большинство ее участников настроены не на учебу, а лишь
на бесцельное времяпрепровождение и какие-то разрушительные действия,
вам еще придется «вырывать» из нее сына. Но делать это нужно только на
основе твердых аргументов, а не тезиса: «Они мне не нравятся!»