Красотуля.ру РЕКОМЕНДУЕТ

[Trip4fun]

Продолжение. Начало рассказа здесь >>>>


Вторая часть здесь >>>>


Третья часть здесь >>>>


Автостопом до алтайского яка. Глава 9.
«В наше время честных людей, как эритроцитов в моче, - два-три в поле зрения. («На тёмной стороне Луны», фильм).

Водителя зовут Доминик, он не спал двое суток и подобрал нас потому, что боится заснуть за рулём. На полу машины большое количество пустых банок из-под энергетических напитков. Тем не менее, он уставший настолько, насколько это только возможно.

Хорошо знаю это состояние. Когда в ветеринарной клинике мне приходилось работать сутки, утром наступало то же самое пришибленное состояние, отягощённое вдобавок парочкой критических пациентов. Пациенты требовали мониторинга, жить наотрез отказывались и приходилось «тянуть» их всю ночь, в надежде на то, что они передумают.

Утром, когда приходила дневная смена, пациенты передавались в новые руки. А я ещё какое-то время сидела на диване, тупо глядя на одежду, в которую следовало переодеться, чтобы пойти домой. А дома выключалась на сутки – беспробудно спала.
Доминик же не спал целых двое суток.

- Может, музыку включить погромче? – предлагаю я сочувственно.
- Пробовал, - говорит он ватным языком. – Не помогает.
- Массаж ушей! – выдаю я очередной рецепт «как не уснуть, если не спал двое суток».
Доминик деревянной рукой массирует себе ухо. Потом другое. Смотрит на меня.
- Ещё апельсиновое масло можно нюхать, - отвечаю я на его вопросительный взгляд. И, наконец, сдаюсь: - Но лучше всего, и это все говорят, между прочим! Лучше всего встать на обочине и полчасика поспать.

Ринат поддакивает мне. Доминик возвращает свой сонный взгляд на дорогу. Останавливаться он не хочет. Единственный раз, когда он затормозил, - это было у магазина, где продавались напитки: он купил себе ещё одну банку энергетика и выпил её.
Мы едем по дороге на Москву, и это хорошо. Но то, что водитель такой сонный – это плохо. Мне его жалко, но я ничего не могу поделать, кроме как служить раздражителем, чтобы он не убился. Вместе с нами.

Доминик ездил по делам, но где работает – не признаётся. Не настаиваю. Он спрашивает, кто для меня Ринат, который сидит сзади.
Отвечаю, что мы просто напарники.
- Ты замужем? – Доминик смотрит на меня грустными глазами. Я не признаюсь, только улыбаюсь. На мне цветастой юбкой одето парео, и я вся такая радостная прежизнерадостная. Похожа на женщину, одним словом.

Доминик жалуется мне.
Оказывается, он разошёлся с девушкой. И теперь такой красивый молодой парень не может найти себе другую! Это нонсенс какой-то. Разве такое возможно? Я смотрю на него, как на динозавра. Он необыкновенно симпатичен. Только слишком молод.
- Доминик! Ты шутишь, да? – перефразирую своё недоумение.

Он молчит, вздыхает, смотрит на дорогу. Вот печалька-то печалька… Пытаюсь завязать разговор, чтобы развлечь его. Говорим о всякой всячине. В итоге я спрашиваю, возвращаясь к вопросу отношений:
- Вот скажи мне, что ты больше всего ценишь в женщине? – это у меня опросник такой.
Он зависает, и надолго. Думает, думает… В конце концов, приняв решение, восклицает:
- Котлеты по-киевски!
- Что? – вот не ожидала такого ответа.
- Котлеты. По-киевски.
- И… всё? – я в недоразумении. Нет, я конечно, предполагала, что женщина должна хорошо готовить, но, чтобы вот так вот огорошить котлетами… По голове…
- Да и хватит, - согласно самому себе кивает головой Доминик.
Котлеты. По-киевски. Надо будет погуглить, что это за приворотное зелье такое.

Потом он рассказывает, что его Родина – это Кавказ, и я, исчерпав свой основной запас тем, начинаю громко цитировать Лермонтова, отрывок из «Демона»:
«И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек как грань алмаза
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял…»

Доминик поворачивает голову и смотрит на меня, как будто в первый раз слышит Лермонтова. Я меж тем, патетически махая руками, продолжаю:
«…И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте,
Ревел…»

- О, Боже, Доминик, смотри на дорогу! – он поворачивает голову обратно, но через пару секунд замечаю, что опять смотрит на меня:
«…и горный зверь, и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали;
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали…»

Смущённо смотрю на него. Лермонтов. Миша Юрьич. «Демон». В школе учили. Какбэ. К моему тотальному облегчению, Доминик возвращает свой взгляд на дорогу, и тогда я заканчиваю то, что продолжает толпиться в моей голове, требуя продолжения. Без должной уже интонации:
«…И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой,
Следя мелькающие волны»…

И, сократив один кусок, заканчиваю:
«… И дик, и чуден был вокруг
Весь божий мир: — но гордый дух
Презрительным окинул оком
Творенье бога своего,
И на челе его высоком
Не отразилось ничего».

Блин. Что-то я погорячилась с Лермонтовым, что ли… Доминик берёт меня за пальцы руки и спрашивает, блестя цыганскими бархатными глазами:
- Так ты замужем или нет?
Хочется ответить ему очевидное: какой нормальный муж отпустил бы меня в такое путешествие? Но я только вежливо улыбаюсь, утаскиваю свои пальцы и говорю:
- Доминик. Держи руль двумя руками.

Чуть не процитировала: «Водитель, если ты одной рукой держишь руль, а другой обнимаешь красивую девушку, помни - и то и другое ты делаешь плохо!», но профильтровав сию фразу, понимаю, что ехать «на халяву», да ещё говорить водителю: «Ты плохо ведёшь машину» - это верх наглости. Да и не красотка я вовсе. Как говорила одна моя ровесница:
- В нашем возрасте можно смотреться только в полированный шкаф!

Молчу. Поскольку Ринат сидит сзади, то развлекаю водителя только я. Пять минут едем молча. За это время Доминик, сидя с открытыми глазами и глядя прямо на дорогу, успевает заснуть. Не думала, что такое возможно! Но машину начинает медленно выносить на встречную полосу. Мы едем довольно быстро, а машина тихонько ползёт на встречку!!!
- Доминик! – ору я.
Он возвращает машину на нашу полосу, смотрит на меня удивлённо:
- А?
- А давай мы остановимся на обочине, и ты поспишь, а?
- Нет. Надо ехать, - говорит, не сбавляя скорости.
Вот ведь… Проверяю ремень безопасности. Я говорила, что боюсь машин и изнутри, и снаружи? Мы продолжаем ехать, и через какое-то время опять тихонечко начинаем выползать на встречку. Доминик между тем смотрит прямо перед собой, глаза открыты.
- Доминик. Мы. Едем. На. Встречку! – говорю я ему членораздельно.
Он вздрагивает, смотрит на меня взглядом «Кто здесь?» и только после этого решает, наконец, остановиться.
- На вот, понюхай. Сразу в себя придёшь, - говорю я участливо, открываю бутылку с сероводородной водой и сую ему под нос. По салону разносится мощный запах тухлых яиц.
- О-о-о!!! Что это!?? – глаза его наконец проясняются. Круче нашатыря водичка-то.
- Живительная влага! Энергетик нового поколения! – я трясу бутылкой. – Пей, или спи! Другого рецепта нет!
Взвесив все «за» и «против», Доминик принимает правильное решение. Мы съезжаем на боковую дорогу, встаём на её обочину и спим. Доминик выключается первым, а следом проваливаемся и мы с Ринатом. Основная трасса далеко, до нас едва доносится звук проезжающих машин. Тихо звенят одинокие лесные комары, дистрофичные, будто только что вылупились из дебрей городского подвала.
Спустя каких-то полчаса, мы все одновременно просыпаемся и, как ни в чём не бывало, едем дальше. Доминик становится свеж и бодр. Больше старается не разговаривать. Я тоже молчу. Ринат и подавно.
За час до подъезда к Москве прошу остановиться, убегаю за деревья и переодеваю юбку обратно в штаны. Ещё не хватало в Московском метро ходить в шлёпанцах, будучи обмотанной платком. Впрочем, выбор-то невелик, - выходного чемодана с собой нет.
Возвращаюсь. Доминик восклицает разочарованно:
- Зачем переоделась?
Объясняю. Он разочарованно грустнеет.
Дальше вообще едем молча. Мощным закатом на всё небо Солнце садится сзади нас, отражаясь в боковом зеркале машины. Смотрю на это зрелище. Наконец, оно полностью заходит за горизонт, и дорога погружается в сумерки. В Москву мы въезжаем уже в темноте, освещаемой светом множества других машин, толпящихся в несколько тесных рядов. Они норовят втиснуться в просвет, едва заметив несколько сантиметров пустого пространства между другими машинами. А, привет, Московская пробка.

Ринат высаживается раньше, прощаемся. Я и Доминик едем дальше.
Говорю, что мне нужно любое метро. Доминик наклоняется к навигатору и голосом задаёт ему:
- Ближайшее метро!
Навигатор выстраивает маршрут, и мы едем по нему.
- Ринат – твой муж? – Доминик опять возвращается к своему вопросу. Я молчу, и он добавляет: - Не хочешь отвечать?
- Ну, ты же не сказал, кем работаешь. Вот и я не буду отвечать, - парирую я. Мило улыбаясь. Как бы мне этак… доехать-то до метро без приключений интимного рода…

Доминик доезжает до конечной точки, тормозит и берёт меня за руку повторно. Ладонь у него тёплая и большая. Он очень грустный. Я поворачиваюсь к нему лицом и с умным видом «я тёртый калач» вещаю:
- Доминик. Не разменивайся на тех, кто тебе не предназначен, - и руку свою забираю.
Во, завернула. Доминик переваривает сказанное и решает уточнить:
- Не предназначен?
- Да. Я тебе не предназначена, - поясняю я. Хочется добавить «тебе ещё детей рожать». Так я думаю обо всех молодых парнях: им нужны такие же молодые девчонки, а не я.
- А в чём твоё предназначение? – спрашивает в отместку он.
- Вот это я и пытаюсь узнать, - философски замечаю я, меж тем выходя из машины. Доминик, озадаченный философской фразой, выходит следом за мной. Я уверенным голосом даю ему положительную установку: – У тебя всё сложится очень хорошо, вот увидишь. Где-то через неделю.

Прям ясновидящая, да ещё с конкретикой. Но на самом деле это неизбежно. Это очевидно, что у него всё сложится, я это очень чётко вижу. Чего не могу сказать о себе.
Доминик достаёт мой рюкзак из багажника, я впрягаюсь в лямки, пытаясь изобразить лёгкость. Вы когда-нибудь пробовали накинуть на себя бегемота, одетого в комбез? Ага, с непринуждённой улыбкой на лице. Махаю рукой на прощание и иду за угол здания, за которым должно быть метро.

Через несколько метров оглядываюсь: Доминик ещё какое-то время стоит, а потом садится в машину и плавно уезжает. Красные огоньки габаритов его машины медленно уменьшаются в размере. Невообразимый, но грустный красавчик.

… За углом здания меж тем оказывается торгово-развлекательный комплекс Метро, а не станция Московского метрополитена. Навигатор такой навигатор. Пристаю к узбекам на автомойке, они в срочном порядке выбирают мне проводника, и тот радостно идёт со мной. Показывает, где находится автобусная остановка, с которой можно доехать до метро. Благодарю. Отзывчивые люди, эти… эм… москвичи…

Вскоре подъезжает автобус. Захожу в него, покупаю у водителя талончик и пытаюсь протиснуться в турникет, установленный прямо в автобусе. Едва не застреваю в нём вместе с рюкзаком. Наконец, с облегчением плюхаю рюкзак на пол, и плюхаюсь сама на ближайшее сидение. Люди смотрят на меня пренебрежительно, сверху вниз. Видимо, это преступление – путешествовать через Москву, а не работать в ней, даже едучи в автобусе. Чужеродная энергетика прёт от меня за версту. Ну, что я сделаю? Устала я.

Отстраняюсь. Мне бы только до метро доехать. И до вписки. Меня там очень ждут. Помоюсь. Постираю все свои вещи. Высплюсь. Заряжу гаджеты. Намечу дальнейший маршрут. Поживу дня два-три. И, самое основное, - найду эту алюминиевую хрень, которую сломал мне «Слепой». Моя палатка нуждается в срочном ремонте.
Девочка, к которой я еду, правда, живёт с подружкой. Но, надеюсь, подружка адекватная.
Очень хочется спать, смотрю в тёмное окно автобуса: там мелькает Москва.

Женщина рядом со мной начинает приветливо разговаривать. Наличие рюкзака всегда притягивает некоторых людей, особенно тех, кто раньше путешествовал сам. Люди эти часто оказываются более чем интересные. Женщина, улыбаясь, рассказывает, как она ходила в походы. В голосе – ностальгия, на лице - улыбка. Спрашивает кто я и откуда. Рассказываю.

… В метро неожиданно оказываемся с ней в одном вагоне. Вот ведь не расстаться никак… Она неожиданно начинает говорить мне следующее:
- Я сдаю свою квартиру одной девочке. Но она привела с собой другую, и такую неадекватную!
И выдаёт подробности. Довольно мерзкие.
Я вздрагиваю.
К чему она это рассказывает? Да ещё и мне? Спрашиваю, в каком районе её квартира. Фу, слава Богу, не там, куда я еду. Но это странно, очень странно. Почему именно мне рассказывают такую историю?
Всякие разные знаки даёт нам Вселенная. Часто настолько незаметные, что только потом начинаешь улавливать их смысл. Когда уже «поздняк метаться». Расстаёмся.
Слегка настороженно еду на вписку.

Там обнаруживается не только девочка, но и её мужик, которого иначе как «чужой» я назвать не могу. Я не могу там оставаться. Неожиданно, да.
Автостоп даёт способность смиренно принимать любые обстоятельства и перемены, учит расслабленности и доверию ко Вселенной. Это пока ещё мне недоступно.
Выхожу на улицу, мягко захлопнув за собой дверь. Москва встречает меня холодным и тёмным пространством. Утыкаюсь в шершавый ствол городской ивы, обняв её руками. Она мой проводник. У неё жёсткая и пыльная кора. Смотрю на небо – там едва тускнеют единичные звёзды. Тоскливо вспоминаю о своём «племени», тех деревьях и том, густо усыпанном звёздами, небе. Пустынные холодные улицы.
Так иногда запланированные вписки оказываются хуже любых ожиданий. И наоборот.

Синим мягким светом горит салон одной из машин. Окно приоткрыто. Подхожу. Внутри сидит мужчина, слушает музыку.
- Простите, - обращаюсь к нему. – А где здесь можно купить сигареты?
Вообще-то я курю только в экстренных случаях. Он показывает мне в сторону магазина, и сам же угощает двумя сигаретами. Даёт и тут же уезжает.
Пугающий вид, ага. Сижу на поребрике и курю. Одну за другой. Зачётная вписка, ничего не скажешь. «Внезапно», называется. Хоть палатку раскладывай на газоне. Только она сломана, кстати, не забыла? Впадаю в отчаяние. Интернета нет. Зарядка на телефоне вот-вот сдохнет. К тому же есть очень хочется. И спать. Живот уже режет от голода и курения натощак.
Неподалёку обнаруживаю дверь в какое-то помещение. Захожу туда. Никого. Только холодно. Сажусь на корточки и приваливаюсь к стене спиной. Мне бы тоже не помешал энергетик…

… С утра звоню своему знакомому. Его зовут Юра. Никогда не видели друг друга.
- Юр, привет. Можно к тебе приехать? – у меня нет других вариантов. Остальные знакомые или «живут на табуретке», или не звали меня в гости. Юра имел неосторожность позвать. «На денёк». Поэтому я набираюсь наглости.
- Когда? – спрашивает он.
О, Боже, прямо сейчас, конечно же.
- Когда тебе удобно. Если это удобно, вообще, - отвечаю я, нервно выкуривая ещё одну сигарету. У него есть девушка. Симпатичная, кстати. Поэтому добавляю: - Я сплю в спальнике, не кусаюсь и ревновать ко мне глупо ввиду моего возраста.
Он даёт мне адрес. По пути покупаю печеньки. Моё отчаяние выражается в дальнейшем выкуривании «канцерогенных палочек».

Юра носит тяжёлый гипс на ноге и выгуливает йорка своей девушки. Так меня и встречает, на костылях. Рада им обоим: и Юре, и йорку. Хотя я йорков не очень-то люблю. На работе насмотрелась. Профессиональная деформация. Закидываем мой рюкзак домой и делаем кружок вокруг дома, прогуливая собачку.
Я рада. Так рада.

Это очень целеустремлённый парень. Настоящая личность. И притом красавчик. Прям горжусь таким знакомством, да ещё и лично. Он готовит обед, пускает в душ, даёт постирать вещи и определяет в комнату. Я стою в ванной, под душем и созерцаю, как от грязной воды, стекающей с меня, коричневеет её дно. Тем блаженнее моя физиономия, когда я выползаю из ванной, переодетая во всё чистое. О, рай – это просто, очень просто!
В это время моё бельё стирается, - Юра предусмотрительно поставил какой-то деликатный режим, потому что стираются все вещи в куче.
Потом мы едим горячую картошку, которая почему-то всегда получается у других вкуснее, чем у меня, и разговариваем о разных вещах. Юра говорит, что гипс ему будут снимать в середине октября. Смеюсь. Прям в день моего рождения, я это запомню…
Ночью дрыхну без задних ног. «Спасибо тебе, Господи, за ночь, за сон».

Ольга Овчинникова

[Trip4fun]

Автостопом до алтайского яка. Глава 10.
«Ты заходи, если что.» (мультфильм «Жил-был пёс».)
Утром Юра говорит:
- Мне сегодня в обед придётся уехать.
- И мне? – уточняю я.
- Да.

О, нет. Эта дуга для палатки, где её искать? Разве я успею?
До обеда мне нужно найти её и починить палатку. А после обеда надо как-то попасть на Новорязанское шоссе и уехать из Москвы. Автостоп «в ночь» – это «жесткач», но, похоже, у меня нет выбора.
Безуспешно проползав в интернете через смартфон и не найдя ничего подходящего, я выхожу из дома, и огромная Москва принимает меня в свои объятия. Видон у меня что надо: шлёпки, штаны, бадлон и дюралевая палка в руках. Здрасссьте, что называется.

Дохожу до ближайшего спортивного магазина, продавцы предлагают дуги из фибергласа. Других нет.
- Посоветуйте, где они могут быть? – в отчаянии спрашиваю я.
Девушки-продавцы пожимают плечами: одна, вторая… я не уйду отсюда, пока не узнаю, куда идти.
- Пошлите меня уже куда-нибудь! – восклицаю при виде третьей.
Она оценивающе смотрит на меня, затем - на предмет моих поисков и говорит:
- Знаете… Здесь у перекрёстка есть магазин «Рыболов». Мы с мужем как-то забежали туда, прячась от дождя. Там такой продавец хороший, он всё знает. Может быть, подскажет, куда Вам обратиться.

Я чуть не кидаюсь её обнимать. Время 10.00. В 13.00 мне надо быть у Юры. Бегу к «Рыболову».
Замечаю, между тем, что прямо по шоссе идёт и падает молодой парень. Его шатает так, что он теряет равновесие, заваливается, отвесно падая прямо на асфальт. Потом встаёт и идёт дальше только затем, чтобы опять упасть, споткнувшись о собственные ноги. За ним с интересом наблюдает водитель газельки, в боковое зеркало своей машины.
- Что это с ним? – спрашиваю его.
Он усмехается и молчит.
- Задавят же! – восклицаю я. Шоссе пусто только потому, что на светофоре красный, но машины уже стоят, готовые ехать.
Блин. Чёрт. Ёлки. Вот ведь БЛИН ЖЕ, а!
Бегу к нему, хватаю за руку, оттаскиваю на тротуар. Он едва шевелит ногами. Алкоголем не пахнет, но глаза стеклянные. Нарик, что ли?
- Вам нужна помощь? – спрашиваю его отчётливо. Мать Тереза, блин.
- Да, мне нужна помощь, - говорит он, отбирает свою руку и продолжает идти, продолжая, по-прежнему, падать. К счастью, всё это происходит уже не на шоссе. Рядом замечаю машину, в открытом окне которой – водитель.
- Пожалуйста, вызовите «Скорую»! – прошу я. Я бы сама могла. «112» с сотового, я помню. Но не смогу назвать адреса!
- Он на территории Торгового Центра, - безразлично говорит водитель машины. – Вот они пускай и вызывают.
Парень продолжает идти. К счастью, как раз по направлению к Торговому Центру. Забегаю внутрь, бегу к скучающему охраннику:
- Там парень, похоже не в себе, - говорю ему.
Охранник выходит на улицу и видит, как парень сносит собой часть ограждения. Он оттесняет его к перилам лестницы и начинает что-то говорить по рации. Уф-ф-ф…

В «Рыболов» я врываюсь пулей. Мне самой нужна помощь.
Продавец испуганно смотрит на меня, когда я уже с порога кричу:
- Помогите мне! – и кладу перед ним свою палку. Вид у меня отчаянный.
- О… - оценивающе смотрит он на неё. – Такую можно найти только на птичьем рынке.
- Где это? Где? – я вытаскиваю из кармана блокнот, карандаш и смартфон, с громким треском вываливая всё это на витрину. Странно, что дюралевые штуки могут продаваться на птичьем рынке. Разве они живые?
- Это… торговый комплекс на окраине Москвы, «Садовод».

Я набираю это в смартфоне, умный гаджет прокладывает путь. Попутно я признаюсь, что работала ветеринарным врачом, - привыкла уже за помощь расплачиваться консультациями. Рассказываю продавцу про заболевания кошек, передающиеся иксодовыми клещами, и какие капли надо накапать на неё, чтобы вывезти на дачу и не бояться этого. Он радостно кивает головой. Бегу дальше. Метро.

От метро до рынка ехать ещё 40 минут. Где-то тут должен быть бесплатный автобус, если верить интернету. Ловлю какого-то мужика, он нерусский и явно водитель одной из маршруток, готовых подвезти туда же за деньги:
- А где здесь останавливается бесплатный автобус?
Он смотрит на меня, усмехаясь:
- Бесплатный? Нет таких.
- Нашла у кого спрашивать, - ржёт надо мной внутренний голос.
Нахожу остановку бесплатного автобуса. «Нет таких», ага. Остановку можно было увидеть издалека, по количеству народа. Часть из них едет с несколькими пузатыми синими сумками. Затискиваюсь в подошедший автобус. Едем.
Рынок огромен. Он похож на муравейник или на город в городе. Все суетятся, со всех сторон нависают кучи одежды, давят. Люди прямо передо мной, как назло, ползут, как улитки. А время, меж тем, близится к обеду.

Я начинаю спрашивать всех подряд о месте нахождения птичьего рынка в этом столпотворении людей и товаров. Показывают.
Когда у меня есть время, я обычно иду искать сама. Сейчас, когда времени в обрез, я спрашиваю, спрашиваю, спрашиваю. Уроки борьбы с интровертностью. Не спросишь – не успеешь сделать. Фактически, это вопрос выживания, что является достаточной мотивацией для действий.

Быстро иду по рядам, огибая людей, тележки, ящики с товарами. Нахожу нужный отдел – он весь уставлен палатками, на столах – туристические предметы. Не успеваю я шагнуть на эту территорию, как утыкаюсь в первого же прошаренного продавца, который, видя мою дюральку тут же громко восклицает:
- А-а-а! Нету. Даже не ищите!
Зашибись. «Слепой» уже икает, вероятно, не переставая. Ну, как так-то…
- Вы же спасёте меня? – слабым голосом спрашиваю я. Щас разревусь, точно. – Мне палатку сломали. А я автостопом еду, мне без неё никак…

Мужчина вздыхает, поворачивается боком и кричит кому-то:
- Ва-а-ась! Где эти хрени продаются? Дюралевые?
Из-за стенки высовывается бородато-волосатое лицо Васи, он оценивающе смотрит на палку, которую я для большей видимости выставляю впереди себя. Потом Васино лицо исчезает обратно. Через паузу раздаётся его голос:
- Магазин «Сплав». Они занимаются алюминием.
- О-о-о!!! Спасибо! – я готова расцеловать Васю.

Озадачиваю свой смартфон новой целью. Он послушно выдаёт несколько адресов магазинов. Нахожу ближайший. Надо спросить, есть ли в наличии… Звоню туда, но мне отвечает автоответчик, который рассказывает миллионпицот минут про их чудесный магазин. Я в роуминге, и это дорого. Решаю доехать и узнать на месте.

Бегу обратно, на остановку автобуса. Еду до метро. Потом в метро. Потом ищу магазин. Время уже поджимает. Прошу его подождать. Иногда хочется, чтобы оно остановилось. А иногда, наоборот, думаешь, - куда бы его девать в ожидании… Жаль, что нельзя перекинуть несколько минут с одного на другое…

Магазин встречает меня большой вывеской, спускаюсь по ступенькам в просторное помещение. Продавцы неприветливые. Тот, который мне нужен, демонстрирует мужчине фонарики. Тот никак не может определиться, какой выбрать. Я топчусь на месте, поглядывая на часы. Помахиваю палкой. Меня игнорируют.
- Витрину им разбей, - звучит в моей голове.
- Слы-ы-ышь… - перебиваю внутренний голос. – Ты это… не в палатке, так в «обезьяннике» хочешь переночевать, не иначе?
В итоге выбираю менее хулиганский способ добиться своего: пристаю к продавщице-девушке, проходящей мимо. При этом говорю, как можно вежливее:
- Простите, не могли бы ВЫ мне помочь? Или мне нужно обязательно дождаться этого продавца? – и я указую на мужчину палкой.

Девушка, скривишись, останавливается. Не дожидаясь её согласия, даю ей палку:
- Мне нужна вот эта хрень.
Она уплывает за прилавок и достаёт оттуда коробку с алюминиевыми шутковинами, похожими на мои. Диаметр подходит, да. Только они без переходника.
- Брать будете? – вопрошает она. Без переходника это просто ненужные трубки.
- Нет, - отвечаю я. – Но продайте мне нож. Вот этот.
Решение о покупке ножа пришло ко мне внезапно: у меня нет ножа, а ведь это необходимейший атрибут в путешествиях любого рода! Как писал Стивен Каллахэн в своей книге "В дрейфе" (про то, как он 76 дней плавал на спасательном плоту, питаясь одной рыбой) нож указан как одно из трёх основных достижений человечества."Из всех изобретений человечества я всегда больше всего ценил бумагу, верёвку и нож. И сейчас эти вещи помогают мне выжить и сохранить рассудок", - писал он.
Девушка, услышав про нож, настораживается, ибо палку я держу довольно воинствующе. Она достаёт нужный мне ножик, протягивает мне и отступает на пару шагов назад.
- Простите, а не могли бы Вы посмотреть, есть ли в других Ваших филиалах то, что мне надо? – эта фраза неожиданно вывалилась сама собой у меня изо рта. Ого. Я ещё могу говорить умные вещи!
Закатив глаза, девушка подползает к компьютеру, шарит там, шоркая мышкой и, в итоге, объявляет:
- Да. Есть один-единственный элемент, с переходником, 8,5 миллиметров.
- Вы не могли бы попросить их, чтобы они оставили его мне? Я прямо сейчас туда подъеду! – О, неужели, я всё-таки успею решить свою задачу!!!
Девушка полностью игнорирует мою просьбу. Ладно. Беру у неё адрес магазина, расплачиваюсь за нож. Бегу в метро.
Смартфон выдаёт, что филиал этого магазина находится практически в соседнем районе от того, где живёт Юра. Не, ну, а? Меня пробирает смех. Я уже полдня потратила, а проблема осталась! Вот она, большущая Москва. Или же моё неумение пользоваться поисковыми системами.

В филиал магазина я вбегаю уже впритык по времени.
- Мне сказали… - запыхавшись, восклицаю я. И выкладываю палку на прилавок: - Вот!
Продавцы смотрят на меня также пренебрежительно, как предыдущие. Будто я не покупатель вовсе.
- Нет, такой нету.
- Как нету? В другом филиале проверяли по интернету наличие – она была!
Девушка дубль два с таким же безразличным лицом, как у предыдущей, вытаскивает коробку с алюминиевыми штуковинами на прилавок, ковыряется в них и выдаёт:
- Говорю же: нету. Может, пока Вы ехали, её уже пробивали по кассе. Потому и значилась.
К слову скажу, что она до сих пор, спустя два месяца, там числится.
Да что ж такое-то! Ну и что мне делать? Что делать-то, а?
Стою у прилавка и отчаянно смотрю на коробку с алюминиевыми трубками. Придётся импровизировать. Прости, перфекционизм, прости. Отвернись.
- А какие трубки у вас есть с переходниками?
- 9,5 мм.
- Ну так дайте таких. Две, - что-нибудь придумаю. Во всяком случае, у меня есть скотч и ещё какое-то количество мозга.
Покупаю две палки другого диаметра, бегу назад в метро.

Юра открывает мне дверь:
- Ну что, решила вопрос?
Мой озадаченный вид отвечает сам за себя.
Раскладываю по комнате все эти палки, складываю целую дугу воедино и выдёргиваю резинку из второй. Конструктор, блин.
- Помощь нужна? – Юра, хромая из-за гипса на ноге, останавливается в проёме двери.
Вообще-то принято просить мужчин о помощи. Но я такая бяка, что всё равно останусь недовольна и буду вмешиваться. Поэтому отрицательно мотаю головой. Сама накосячу, сама буду отвечать. Руки-то золотые. И неважно, откуда они растут.
Купленные мною палки не только больше по диаметру, но и короче. Ножка, которая должна входить в крайнюю трубку и затем фиксировать саму дугу на петле палатки в эту трубку не подходит, но я собираю вторую дугу как придётся. Пускай ножка болтается. Примотаю дугу к палатке скотчем, если что. Скотч рулит. Аминь.
Собираю всю кучу обратно в рюкзак. Пора выдвигаться. Прощаюсь с Юрой.

На Новорязанское шоссе я попадаю после обеда. Небо, несколько дней подряд радующее безоблачностью и теплом, обещает разразиться ураганом и дождём. С горизонта уже ползут угрюмые грозовые тучи, заполняя весь горизонт. Ветер уже несёт в себе влажность. Весёленькое дело. Да ещё неизвестно, устоит ли моя палатка.
Шоссе можно смело назвать «нет автостопу». Мало того, что оно широченное и пересечь его с рюкзаком на плечах быстро практически невозможно. Мало того, что движение на нём интенсивнее некуда и перекрёстки несусветно огромны. Так ещё и нет никаких широких обочин и прочих возможностей для остановки машины.
Доползаю до какой-то автобусной остановки, скидываю рюкзак. Сижу, оценивая обстановку. Москва. Отпусти меня. Ну, пожалуйста.

Светофор помогает мне пересечь шоссе. На другой стороне перешагиваю за ограждение, идущее вдоль его. Выбора нет: мне придётся какое-то расстояние пройти вдоль этого ограждения в поисках подходящего места для «стопа».
Меж тем туча сзади меня набирает обороты: она всё больше темнеет, ветер становится интенсивнее. Ну, капец. Попасть в ночь, да ещё и в ураган. Хитрый план, очень хитрый план…

Шоссе изобилует несущимися машинами. Никаких широких обочин нет и в помине. Кроме того, периодически от него отходят боковые дороги, и мне приходится перешагивать ограждение обратно, только затем, чтобы пересечь эту боковую дорогу и опять уйти за ограждение. Иду. Рюкзак тянет назад.
Какой-то закоулок, останавливаюсь, чтобы попить воды. Скидываю рюкзак на землю. Странное здание стоит рядом. «Маргарита 100 рублей» написано на рекламной растяжке. Из двери выходит плотного телосложения мужчина и направляется к машине, позвякивая связкой ключей. Вид у него философский. На голове короткая стрижка, на затылке переходящая в длинный хвостик.
Машина похожа на Ягуар.
- Простите, - вопрошаю я, не двигаясь с места, чтобы не спугнуть его. – Вы не подвезёте меня?
- Да я недалеко еду, - отвечает он. Самая частая отмазка, кстати. В том числе для тех, кто едет далеко, но не хочет никого подвозить.
- А мне хотя бы сколько-нибудь, - говорю я дружелюбно. Ехать «по чуть-чуть» – в автостопе это форменное лошарство, но не сейчас, когда за этим закоулком снова идёт бесконечная трасса без всякой возможности поймать машину. Уехать бы отсюда, лишь бы не идти пешком.

Он соглашается. Кладёт мой рюкзак в багажник, я сажусь вперёд, и мы едем. Только сев в машину, я замечаю, что модель её – одна из тех «крутых тачек», которые являются статусными. Корпус как будто обтянут крокодиловой кожей. В пробке мы останавливаемся, и из другой машины моему водителю задают вопрос:
- Простите, а как называется Ваша машина? Jaguar? – спрашивает девушка.
- Нет, Mitsubishi, - отвечает водитель. Добавляя ещё какое-то второе слово.
Девушка благодарит, а потом радостно восклицает, обернувшись к мужчине, который сидит рядом с ней:
- Ты проиграл! Я же говорила!!!
Оказывается, что именно таких Mitsubishi в Москве всего пять штук. Водитель говорит об этом без лишнего понта. Проникаюсь пониманием «Когда ещё я могла бы проехаться в такой машине?». Прикольно.
Мы доезжаем до автозаправки. Там я вылезаю: водитель, пожелав мне удачи, сворачивает направо, а я остаюсь, едва успев поблагодарить его.

На заправке орудуют два товарища: один из них узбек, второй русский. Подхожу к ним:
- Здравствуйте! Я тут потусуюсь у вас, хорошо? – говорю приветливо.
Узбек кивает головой и начинает улыбаться, второй же сохраняет какое-то зловещее лицо. Смотрит на меня в упор. «Узнал, чтоле?».
Этих людей, которые орудуют на заправке, обычно не замечают: есть они и есть. Их часто и за людей-то не принимают. Я ставлю рюкзак у столба, пью воду и жду. Одна за другой подъезжают какие-то машины, подхожу к выходящим из них водителям:
- Здравствуйте! Простите пожалуйста…
Но большинство из них смотрят поверх или сквозь меня и быстро уходят, будто меня нет. Я удивлена. Я есть. Вот же я. Эй, куда Вы пошли?
Подхожу к следующему: так же картина. Они даже не хотят узнать, с чем я подошла. Только один раздражённо сказал:
- Нет, - и пошёл. Что «нет»? Я только подошла!
Я стою в недоумении. Подходит узбек. На его бейджике написано «Борис». Он видит моё лицо, смеётся и говорит:
- Да тут все местные заправляются. Тебе куда надо-то?
- В Рязань, - отвечаю я.
- В Рязань, - повторяет за мной Борис.
Я мучительно думаю, как же мне быть, чтобы, не приставая к водителям, озвучить окружению свой запрос.
- Борис, у Вас картонки не найдётся? – спрашиваю его с надеждой.
- Картонки? Сейчас! – восклицает Борис и бежит в магазин заправки. Через стеклянные окна магазина я вижу, как он просит о картоне у девушек-продавщиц, они брезгливо оценивают меня и потом протягивают ему пустую коробку. Борис возвращается, отдаёт её мне.

Никогда не думала, что пустая коробка будет для меня таким подарком. Улыбаюсь до ушей. Человек, которого обычно никто не замечает, проявляет такое участие, и это трогает меня до глубины души. Вспоминается карикатура про буддиста, которому на день рождения дарят пустую коробку: «Пустота – это то, о чём я мечтал!». Борис между тем говорит:
- Там на трассе дальнобойщик спит. Я сейчас сбегаю, разбужу его и спрошу, куда он едет!
Останавливаю его. Ещё не хватало, чтобы он будил уставшего водителя! Пусть спит человек.

Не влезло:
Сажусь на ступеньки магазина, отрываю от коробки кусок и пишу на нём чёрным издыхающим маркером: «Рязань», слюнявя его. Ставлю картонку рядом с собой и начинаю ждать. Если водитель, проходя мимо, смотрит мне в лицо, я показываю на картонку пальцем и вопрошающе спрашиваю:
- Нет?
Не приставая больше лично. Такая просьба звучит лучше. Водители улыбаются и качают головой: «Нет». Улыбаюсь и сижу дальше.
Наконец, один из водителей внемлет моим гримасам. Он говорит:
- Но я еду недалеко, только до супермаркета.
Я соглашаюсь. Мне бы только уехать подальше от Москвы. Любыми путями.
Махаю Борису рукой, он радуется за меня, как ребёнок. Его напарник на этом фоне остаётся молчаливой зловещей тучей, похожей на ту, что всё больше разрастается на горизонте.
Сажусь в машину, и мы едем до супермаркета, возле которого находится автобусная остановка. Там меня и оставляют.
На автобусной остановке стоит народ. Дальше неё опять начинает трасса со всё тем же ограждением вдоль неё. Пытаюсь поймать машину на остановке, но безуспешно. Даже моя картонка с надписью «Рязань» не помогает.
Возле остановки тормозит белоснежная иномарка, внутри которой оказывается такая же белоснежная девушка, вся в кружевах. Флегматично она пукает пузырями из жвачки, поглядывая на меня, как на таракана. При этом заслоняет меня от потенциальных водителей машин, проезжающих мимо остановки.
Ну, вообще труба. Девушка утыкается в свой сотовый телефон, нажимая пальчиком на клавиши. В салоне её машины тепло и сухо. А мне грозит потенциальная туча, несущая грозу и холодный ветер. Жду, пока она уедет, вяло опустив картонку.
В этот момент сзади меня нарисовывается некий Миша. Держа банку пивасика двумя пальцами руки, он насмешливо замечает:
- Что, голосуешь?
- Ага, - отвечаю я тоном «только из приличия».
- А бесполезняк тут, - говорит он издевательски. – Я сам часто отсюда уехать не могу. Приходится идти 25 километров вдоль трассы. Не первый раз уже. Знаю.
Пьян он несильно, и обстоятельства вынуждают ему верить. А верить не хочется. 25 километров. С моим рюкзаком. Ага.
Миша начинает красочно описывать, какие грандиозные кровавые мозоли ждут меня на ногах через первые пять километров. Ладонью одной рукой он изображает ступню, а второй тычет пальцем, указывая на месторасположение моих неизбежных мозолей. Мистер Злая Очевидность.
Хочется послать его, но не знаю, как. Просто отворачиваюсь. Он похож на один из моих внутренних голосов. Когда случается какая-то глубокая яма, он любит обречённо повторять: «Я так и знал». Миша меж тем дозирует пивасик маленькими порциями, усевшись поодаль и созерцая мои безуспешные попытки уехать.
Белоснежная девушка пускает пузыри, уткнувшись в телефон. Туча ползёт. Машины несутся мимо.
Наконец, к девушке подходит какой-то длинноногий парень, неся в руках несколько бумажных пакетов с покупками и два воздушных шарика. Он садится внутрь машины, и они уезжают. В очередной раз я пересиливаю себя и стою с вытянутой рукой, к вящему неодобрению ждущих автобус. Несмотря на это, машины продолжают ехать мимо.
В итоге решаю идти вдоль трассы. Мозоли – не мозоли, а палатку на автобусной остановке не поставишь. На крайняк, сойду с трассы и поставлю её рядом. Плевать. Похоже, в этом городе можно умереть прямо на улице, - никто не обратит внимания. Или обратит, только чтобы поснимать на гаджеты и выложить в интернет. Чтобы потом пройти мимо.
Отчаянно накидываю рюкзак на плечи, перешагиваю через ограждение и иду вдоль трассы. С таким настроением всё равно ловить машины нельзя.
С удивлением замечаю, что Миша идёт за мной: след в след. Мало того, что идёт, но он ещё продолжает вещать о том, какие трудности меня ждут впереди. Терплю минуты три, потом останавливаюсь, оборачиваюсь на 180 градусов и зло говорю ему:
- Так. Иди вперёд.
Он отмахивается от меня банкой пива, но я настаиваю. Хватит с меня на сегодня вашего негатива, дорогое окружение. Гребите на хрен. Широкими шагами. Шнель, шнель!
Миша чувствует мой настрой, обгоняет меня и какое-то время идёт впереди, молча. Вот увязался на мою голову. Я настроена воинствующе. Не могу больше. Так бы в глаз и дала за навязанные им установки. Воспитание не позволяет.
В итоге он спускается к какому-то столбу электропередач, установленному у дороги, и сидит там, у его подножия. С интересом глядя, как я прохожу мимо. Я сгорблена и зла. Притянутый ремнями рюкзак давит на плечи, спину и таз. Сзади и поперёк его привязан свёрнутый рулоном коврик.
Иду вдоль трассы. Справа меня – ограждение, а слева начинается решётка, ограждающая стоянку машин. Проход довольно узкий и коврик, привязанный поперёк рюкзака, встаёт ровнёхонько между ними. Я застреваю. Протискиваю руку назад, пытаясь отстегнуть коврик от рюкзака, и в этот момент справа на меня кидаются две огромные собаки. Среднеазиата.
Они лают, брызгая густыми слюнями и вставая лапами на прутья редкой решётки. Басистый лай гремит прямо в ухо. Каким-то чудом в считанные секунды отстёгиваю коврик, высвобождаясь из капкана. Уф-ф-ф… Миную собак.
Впереди – ещё одна автозаправка. Что ж. Придётся опять поприставать к водителям.

Сажусь опять у входа в магазин, рядом ставлю табличку и жду. Подъезжают машины, из них выходят водители, смотрят на меня и идут мимо. Я катастрофически устала. Скоро уже стемнеет, а я уехала от Москвы не так уж далеко.

[Trip4fun]

Автостопом до алтайского яка. Глава 11.
Здесь должна быть какая-то умная цитата.

Машины продолжают подъезжать, заправляться и уезжать. Мимо меня идут суровые водители, проходят мимо. Вечереет. Сумрак наваливается быстрее из-за надвигающихся щупалец свинцовой тучи, набирающей цвет.

Вдруг ко мне подходит мужчина и протягивает мне мелочь:
- Вот. Возьмите хотя бы это…
Прелестно! Я отрицательно мотаю головой, начиная смеяться:
- Нет, нет, спасибо! Деньги мне не нужны.
Нет, нужны, конечно. Но я ж опыт автостопа получаю. Всесторонний. Так что вот.

Мужчина, между тем, смотрит на табличку «Рязань» и говорит:
- Я в Рязань не еду! До Бронниц и - всё, сворачиваю.
С тоской и надеждой смотрю на трассу:
- Ну… в ту же сторону, верно?
Быстро приняв решение, мужчина говорит:
- Ладно, поехали.
Бодро подхватываю рюкзак и семеню следом за ним, к машине. Он берёт рюкзак, кладёт его в багажник. Кажется, я улыбаюсь до ушей. Внутри себя – точно. Проеду ещё чуть-чуть, а там видно будет. Лишь бы подальше от Москвы.
- Садитесь назад.

Открываю заднюю дверь машины, забираюсь внутрь и вижу, что впереди сидит женщина, а на заднем сидении двое детей: один лежит в автокресле, а второй оказывается милейшей белокурой девочкой с выразительными ясными глазами. Я здороваюсь, аккуратно сажусь сбоку, начинаю громко разговаривать с ними и только потом замечаю, что ребёнок спит.
- Это моя сестра, - улыбаясь, замечает девочка. «А не ребёнок».
Ой. Убавляю громкость. Действительно. Сестра девочки оказывается такой же светленькой и очаровательной. Обе – белокурые создания.
Мы едем, разговариваю тише.

Андрей и Кристина, так зовут моих замечательных спасителей, спрашивают про автостоп, не забывая задать вопрос «А не страшно?». Сознаюсь, что «страшно, но...». Тут мои аргументы исчезают вслед за остальными мыслями.
Здесь хорошо. Чистейшая атмосфера благополучной семьи, и я в этой среде отдыхаю. Мне даже кажется, что мы сможем уехать от тучи. Весело и спокойно болтаем с девочкой сзади, и иногда я отвечаю на вопросы её родителей.
Историй у меня пока мало, - так же, как и километров.

Бронницы начинают маячить на горизонте слишком быстро. За окнами машины назревающие сумерки неумолимо трансформируются в ночь. Развязка.
Андрей останавливает машину на полосатом островке безопасности, нарисованном на дороге, мы с ним выходим. Достаёт рюкзак. Бесконечно благодарная, впрягаюсь в лямки, прижав к себе картонную «Рязань». Прощаемся. Андрей, махнув рукой, садится обратно в машину.

Жду, пока машина уедет. Потом перейду дорогу, и «буду решать проблемы по мере их поступления», как любила говаривать моя свекровь. Машина стоит.

Спустя полминуты, из неё выходит Кристина и говорит:
- Мы не можем Вас тут так оставить. Садитесь. Переночуете у нас.
Что? Не верю своем счастью.
- Соглашайся уже! – вопит мой внутренний голос, потому что я постоянно отказываюсь от помощи, даже если она искренняя.
- О, я согласна, спасибо! – киваю головой. В кои-то веки.
Андрей в это время выходит, открывает багажник и забирает мой рюкзак. Сажусь в машину, погружаясь обратно в это светлое тёплое биополе.

В пригородном доме оказывается так же светло, несмотря на навалившуюся ночь. Пахнет деревом и уютом. Стены разрисованы детскими рисунками.
- Соседские дети помогали нашим, - смеётся Кристина.
Она готовит, и по дому распространяется дивный запах домашней еды. Многократные попытки выведать рецепты разных блюд у меня неизбежно заканчиваются какой-то «кашей-малашей». Остаётся только наслаждаться кулинарным гением тех, кому это дано.
Пока готовится что-то райское, меня пускают в душ, где текущая тёплая вода смывает все неприятности прошедшего дня. Я люблю и комфорт, и путешествия одинаково сильно. Только они обычно как-то не совмещаются.

Сижу за общим столом, с тарелкой божественно вкусной еды и не верю в происходящее. Только недавно я опасалась, что навсегда останусь между ограждением и решёткой автостоянки, поетая собаками. И вот: сижу в тёплом доме, наслаждаясь приятной атмосферой домашнего уюта нормальных семейных людей.
Не то, что я.

Кристина спокойно улыбается. Андрей, как уверенный и спокойный папа, руководит дочками. В этой семье царит полное взаимопонимание и гармония, и хочется сидеть тихо, чтобы ничего не испортить. Завидую им обоим. Им всем. Наверное, так выглядит Счастье.

Девчонки забираются по лестнице на второй этаж, спать.
Внизу мы ещё какое-то время разговариваем о жизни, путешествиях и медведях.

Ближе к ночи мне выделяют диван, - Андрей раскладывает его на всю ширину, несмотря на мои протесты. Сами они тоже уходят спать наверх. Сплю в спальнике, хотя мне изначально хотели дать и постельное бельё тоже. Ночь проходит под свист ветра и шум дождя. Прячусь в спальник с носом. Вот бы я сейчас возле трассы-то, да в палатке «дуга на сопле» ночевала-то… Чур меня, чур…

Утром Андрей отвозит меня обратно на дорогу, и я продолжаю свой путь.
- Ты хоть не пропадай, - на прощание говорит мне Кристина. – Пиши, хоть иногда.
Я постараюсь. Не пропасть.

Иду вдоль трассы, машины едут со средней скоростью. Сбоку дороги выделена небольшая полоса. Пробую голосовать, выставив картонку.
Практика показывает, что помогает иногда само наличие картонки. На ней можно ничего не писать вообще. В большинстве случаев, водители всё равно не могут прочитать это. Иногда даже притормаживают и вытягивают шею, чтобы разглядеть буквы. Во мне даже родилась мысль написать универсальную табличку со словом «Туда» и нарисовать стрелку.

Картонка – это просто атрибут автостопа. Имхо.

Рядом со мной тормозит легковая машина, иномарка.
- Я только до Луховиц еду, - отвечает мне водитель, представительный, но грустный мужчина средних лет.
Киваю головой. Здесь позиция для «стопа» не самая шоколадная, так что я согласна. Ехать – не стоять. Солнце ещё высоко. Успею поймать кого-нибудь ещё.
Сажусь внутрь, закинув рюкзак назад.

Водитель оказывается журналистом крупной газеты. У него уставший спокойный вид. Какой-то смирившийся. Слава Богу, даже не спросил: «А не страшно?», а то никак не могу придумать, что на это отвечать.
- Я посадил Вас потому, что мне нравятся неординарные люди, - поясняет он.

Удивлённо смотрю на него. Кто тут неординарный? Я неординарная? Вот те раз. Путешествовать – это же нормально. Он же сам такой же, потому что – журналист!
- Вы в этом году были на море? – спрашиваю его.
- Дважды, - отвечает он тем же ровным тоном. – На Японском. И на Чёрном.

Завидую. Его морям и профессии заодно. Рассказываю про радужный фестиваль, про то, как тяжело выехать из Москвы. Про Алтай я молчу, по-прежнему боюсь «сглазить». В Рязань еду. К приятелю, в общем.

Уже потом я нахожу одну из его статей, где оказывается, что Олег был в Алтайском крае полтора года назад и встречался с губернатором края. Говорили про Михаила Калашникова, создателя знаменитого автомата Калашникова - «простого алтайского парня», как он сам себя называл. Был Михаил Калашников 17-м ребёнком в простой крестьянской семье.
Кстати, Алтайский край и республика Алтай – с некоторых пор это два разных региона. И административные центры у них разные: город Барнаул и город Горно-Алтайск. У меня по географии всегда была тройка, и то – из жалости. Самое время начать восполнять эти пробелы.
По крайней мере, когда я купила метровую по ширине карту России и гордо повесила её на стену, то была уверена, что озеро Селигер, до которого ехала в прошлом году на велосипеде и в великой усталости, находится не иначе как на середине России.
- Ну, пол России проехала, точно! – уверенность моя подкреплялась степенью усталости и количеством пота.
Но посередине карты оказался Байкал. А озеро Селигер маленькой голубой лужицей нарисовалось в полутора сантиметрах от моего города, да и то после длительного обследования карты с лупой и сгущёным от натуги лицом. Полтора сантиметра!
Вот когда я ощутила настоящий культурный шок от осознания величины России. Она не просто огромна. Она необъятная. На самолёте – восемь часов полёта. Восемь!
За разговором быстро доезжаем до города Луховицы. Там я высаживаюсь, вытаскиваю свой рюкзак. Прощаемся.
Эх, клёвый дядька. Не женатый…

Когда я выбираюсь из одной машины и нужно ловить другую, - всегда устраиваю себе передышку. Мне нужна пауза, чтобы вернуться в себя. В чужой машине приходится подстраиваться под настроение водителя, поддерживать разговор, и это тоже требует определённых усилий.
Лёша Камень рассказывал, как однажды его сначала «запрягли» разгружать мешки, а потом уже согласились отвезти до места. Алтайцы, к слову сказать, не считают работу качественной, если не появились кровавые мозоли на руках. Вот так и Лёше пришлось. И когда они сели в машину, и водитель решил было поговорить с ним, - тот, уставший, как десять собак, лёг спать без всяких разговоров. Потому что разговоры тоже требуют сил.
На самом деле, есть даже мнение, что разговоры забирают энергию. Молчать - очень полезно с целью её экономии. Эх, кто бы меня научил так энергию экономить...

Какое-то время иду вдоль дороги, потом ставлю рюкзак в тень от придорожного дерева, сама плюхаюсь рядом. У меня есть пять минут. День такой солнечный, хороший. Машины, выезжая из города, едут медленно, - Олег отвёз меня прямо на выезд из города, - небывалая удача для автостопщика! И обочина широкая. В бутылке есть вода. Что ещё надо для счастья? Ляпотища…

Машу рукой, несколько машин проезжают мимо, потом автобус. И мне останавливает легковая машина, причём сначала изрядно проехав вперёд, а потом сдав назад. Мне даже не приходится хватать рюкзак и бежать с ним несколько метров. Сую нос в салон через полуоткрытое окно машины, из которой раздаётся громкая музыка и вой кота.
- Вам куда? – пытаясь переорать этот содом, кричит водитель.
- Рязань! – так же громко ору я.
- Садитесь!
Рюкзак я кладу на задние сидения и на них же замечаю переноску, в которой, судя по воплям, сидит кот.
- Кот? – спрашиваю я так же громко.
- Ага! – подтверждает водитель. – Он так и будет орать всю дорогу.
- А Вы куда едете? – на всякий случай спрашиваю я.
- В Кузнецк, - отвечает водитель. Мы продолжаем орать, иначе не слышно. Музыку он не убавляет.
Извлекаю из рюкзака свою карту:
- О! Мне туда и надо!

Он соглашается подвезти меня до Кузнецка. После чего включает музыку ещё громче. Видимо та громкость, что была, считалась тихой.
Едем. Я сознаюсь о своей специальности. Попутно выясняется, что кот - британец, и я начинаю ором рассказывать про гипертрофическую кардиомиопатию кошек и предрасположенность британцев к сердечным болезням. Мол, стрессы для них очень опасны, а громкая музыка – это сильный стресс. Намекаю на то, что музыку можно бы и убавить. Но практика показывает, что мужчины намёков не понимают.
Я сейчас сама превращусь в британку-сердечницу. Водитель отвечает:
- Да он привык!
Кот меж тем, видимо, на стрессе портит воздух.
- С-с-сука! – весело орёт водитель.
- У него пелёнка-то там есть? – уточняю я.
- Нету!

Бедный кот. Если случится то, о чём я думаю, то весь кот, мотаясь в тесной переноске, рискует оказаться вымазанный сами знаете в чём. Водитель, видимо, думает о том же.
Он останавливается, открывает переноску, вытаскивает оттуда худого длинного серого кота и сажает его на обочину, держа за подмышки. Как маленького ребёнка. И ждёт.
- … Да он так не пойдёт! – предупреждаю я.
- Нет? – искренне удивляется мужик.
- Нет. Он же КОТ.

Кот удивлённо сидит задней частью в траве. Он обескуражен не только громкой музыкой, но и проносящимися мимо нас машинами. Как бы не удрал.
Подождав ещё немного и убедившись, что ничего не происходит, мужик кладёт кота обратно в переноску. Безвольный кот ничего не предпринимает: втекает задом, как его и кладут.
Мы едем дальше под аккомпанемент той же громкой музыки. Вдруг я слышу песню, которую играли ребята на «Радуге»: это Ляпис Трубецкой «Я верю».
- Обожаю эту вещь! – кричит мужик.
- Я тоже! – кричу я.
Он врубает музыку ещё громче.
Подпеваем все втроём: мужик, я и кот.
«Я верю в Иисуса Христа,
Я верю в Гаутаму Будду,
Я верю в пророка Мухаммада,
Я верю в Кришну, я верю в Гаруду…»

Кот просто кричит: «Мяу!!»

Мы промахиваем Рязань. Заскочить туда я собиралась, услышав стихотворение одного из, как он сам себя охарактеризовал, «молодых, талантливых, гениальных, изумительных, но очень скромных поэтов». Заунывным голосом, нараспев гениальный, но скромный поэт читал: «А где-е-е-то та-а-ам в Ряза-а-ани… Расту-у-ут цветы-ы-ы с глаза-а-ами»…Потом знающие люди сказали, что не цветы, вообще-то, а грибы, и даже есть памятник этим глазастым грибам. И второй причиной моего интереса к Рязани оставался Серёжка, с которым мы переписывались, но, как это обычно бывает, были знакомы только виртуально.

Серёжка делает в каждом слове по десять ошибок, переставляет буквы местами, сливает слова в одно, заменяет значения на непонятно что и при этом в конце каждого предложения ставит смайлик, означающий философский вид «ну, всё же понятно!». Мне было интересно: так ли он говорит в жизни, как пишет в интернете.
- Серёжа, я ничего не понимаю из того, что ты пишешь! – жаловалась, хохоча, я.
На что он отвечал:
- Ссобо яне забур, Так каок смысл чтото старать провзиодить\делать?
Например, мы переписывались о том, кто чем хочет заниматься в жизни, где бы он хотел жить, и иногда я спрашивала у Серёжки как установить ту или иную программу. Он очень отзывчивый. Отвечал сразу:
- О привед соратник. Прям так любишь жифтоне? Ну это примрно как лечить кошек только наоброд. Эт моя перва вылазка вобещ а рпеделы рязаин я в цлеомдоволен. Она у них, бананово рисоваяим норм у них адвайта во все поля. Ато у нас сегодня тоже туман ,жома сосденгео плохо видно. Качаеш утанавливаше профит. Это рили просто сопобо.
- Ничего не поняла, Серёжа, - пишу опять, корчась в коликах от смеха. – Пойду спать, завтра на работу… Программу потом поищу…
- Прально треза вперед и смыслью. О хоспаде. Тактчоыт меняне удивялешь. Аовбещ да ы чгео всхе мужиков в округе ерепугала что тебе венду не кто установить ен могет?
В общем, он замечательный. Несмотря на «ет немного когнитивныйдисонанс сд етсивтелность, поэтмоу чета во мнеи так много концепций я уже и такзапутался ета». Серёжку я в итоге так и не повидала.

Приходится выбирать – остановка в интересных местах и изучение их с потерей времени или преодоление расстояний максимально быстро. Выбираю второе, хотя, говорят, это неправильно.

Вслед за Рязанью мы проезжаем Шацк. Каждый раз, когда водитель видит гаишника на дороге, очень экспрессивно он начинает кричать в полный голос:
- УТЫ-Ы-ЫРОК!!! ОН ЖЕ УТЫ-Ы-ЫРОК!!! – требуя от меня подтверждения, тычет в него пальцем и проезжает мимо. Должно быть, это какая-то мантра для отсечения гаишников от машины. Один раз ему показалось, что слово не вмещает всю степень эмоционального возмущения этой профессией. Он смотрит на меня и кричит: - ДА ЭТО ЖЕ… УТЫ-Ы-ЫРИЩЕ!!!
Я хохочу надо словом.
Мой словарный запас продолжает пополняться народными высказываниями подобного рода. Водитель оправдывается тем, что обычно употребляет другое слово. И даже говорит первую и последнюю буквы этого слова, чтобы я прониклась. Оно более оскорбительное, чем «утырок», уж поверьте мне.

Зубова Поляна поражает меня грандиозными постройками, стоящими поперёк дороги на протяжении всего посёлка. Постройки эти сложены из огромных оранжевых тыкв. Тыквы сложены рядами друг на друга. Рядом с каждым строением сидит их хозяйка-продавщица. Я в восторге фотографирую эту невидаль. Мордовия – это моя Родина. Решаю заехать туда на обратном пути… И в Рязань на обратном пути…
Выясняется, что Зубово-Полянский район – самый тёплый в Мордовии. Хочется научиться водить машину и проехать по этой трассе ещё раз, останавливаясь в каждом населённом пункте на несколько дней…
Поэт один про неё хорошо написал, А.Прохоров:
«На краю лесного моря-океана
Где средь рощ берёзовых хлебные поля
Выросла красавица Зубова Поляна
Сторона заветная, Родина моя.»

Потом мы проезжаем Спасск и Пензу. Решаю, что и в Чебоксары, где меня ждут, я заеду на обратном пути. Так и откладываю, на будущее.
В повседневной жизни тоже часто приходится откладывать что-то важное «на потом». А потом оказывается, что две трети жизни уже прошли, а оставшаяся треть по здоровью не позволяет реализовать задуманное ранее.

Человек может любить кого-то очень сильно, но так и не признаться. Наивно полагая, что никто никогда не умрёт.
Каюсь, иногда на приёме, когда владелец животного спрашивал:
- А он не умрёт?
Я отвечала философским тоном:
- С определённой уверенностью могу сказать одно: мы ВСЕ умрём.
- Хотелось бы попозже… - заметил только один из владельцев. Остальные пытались понять «Может ли хороший врач говорить подобное?» и молчали.
(Задумчиво): Кстати. Как вариация ответа на вопрос «А не страшно?».

Через десять часов езды под, напомню, оглушительную музыку из приёмника, мы достигаем Кузнецка. Вокруг уже ночь, и водитель всерьёз озабочен тем, куда меня высадить. Ставить палатку ночью было бы неправильно хотя бы потому, что в темноте можно ошибиться с местом. Да и палатка моя с новой дугой ещё не опробована. В итоге, задавленная темнотой, я соглашаюсь на придорожную гостиницу. Водитель вместе со мной выходит из машины, и мы заходим внутрь:
- Места есть? – спрашивает водитель.
- Да, - сурово отвечает ему девушка. Она смотрит на меня исподлобья.
- Сколько стоит?
- 700 рублей. Вы вдвоём? – она решает, что мы - парочка.
- Не-е-ет! – вопим весело и одновременно.
- Ну что? 700 рублей, устроит? – спрашивает водитель уже у меня.
- Да! – говорю я бодро. «Ни хрена себе цена!» - думаю при этом.
- Ну, я тогда поехал.
- Да, спасибо Вам большое! – благодарю его.
Он уезжает. Я затаскиваю рюкзак в комнату и селюсь. Это значит: втыкаю в розетку телефон и падаю спать. За окном – глубокая ночь, а освободить комнату надо в 8 часов утра.
700 рублей.
Офонареть просто…